(1)Эту ис­то­рию рас­ска­зал мне ор­лов­ский учи­тель ис­то­рии Се­ра­фим Пет­ро­вич.

— (2)В на­ча­ле ок­ку­па­ции гит­ле­ров­цы пы­та­лись вну­шить на­се­ле­нию, что они ува­жи­тель­но от­но­сят­ся к рус­ской куль­ту­ре. (3)Так как в доме И. С. Тур­ге­не­ва они от­кры­ли трак­тир, то раз­ре­ши­ли в кра­е­вед­че­ском музее раз­вер­нуть не­боль­шую экс­по­зи­цию, по­свящённую Ивану Сер­ге­е­ви­чу. (4)По­ве­си­ли порт­рет пи­са­те­ля, не­сколь­ко ил­лю­стра­ций к его тво­ре­ни­ям. (5)Ну и по­яс­ни­тель­ные над­пи­си. (6)Ко­неч­но, зна­че­ние Тур­ге­не­ва фа­ши­сты по­нять не могли. (7)Вер­нее, не хо­те­ли. (8)Он тут был пред­став­лен как сми­рен­ный зна­ток при­ро­ды, не боль­ше. (9)Взгля­ни­те на текст, ко­то­рый они со­ста­ви­ли, пред­став­ляя «За­пис­ки охот­ни­ка».

(10)Я пе­ре­пи­сал и не­мец­кий, и рус­ский текст таб­лич­ки. (11)До­слов­ный рус­ский пе­ре­вод гла­сил: «В „За­пис­ках охот­ни­ка” Тур­ге­нев на фоне ху­до­же­ствен­ных опи­са­ний рус­ской при­ро­ды даёт прав­ди­вые порт­ре­ты  — об­ра­зы рус­ских кре­стьян и по­ме­щи­ков».

— (12)До чего бла­гост­но!  — вос­клик­нул я.  — (13)И это ска­за­но о книге, ко­то­рая была про­ни­за­на не­на­ви­стью к этим самым по­ме­щи­кам.

— (14)Здесь всё было в таком сла­ща­вом духе,  — развёл ру­ка­ми Се­ра­фим Пет­ро­вич,  — но кра­е­вед­че­ский музей всё же по­се­щал­ся ор­лов­ца­ми, хотя было не до экс­кур­сий. (15)При­хо­ди­ли ради тур­ге­нев­ской экс­по­зи­ции. (16)А точ­нее  — ради строк, помещённых под порт­ре­том Ивана Сер­ге­е­ви­ча. (17)За­меть­те, это были един­ствен­ные слова без не­мец­ко­го пе­ре­во­да. (18)Вы их, ко­неч­но, зна­е­те с дет­ства на­и­зусть. (19)Но вы не пред­став­ля­е­те себе, что зна­чи­ло в дни ок­ку­па­ции за­гля­нуть сюда и про­чи­тать: «Во дни со­мне­ний, во дни тя­гост­ных раз­ду­мий о судь­бах моей ро­ди­ны,  — ты один мне под­держ­ка и опора, о ве­ли­кий, мо­гу­чий, прав­ди­вый и сво­бод­ный рус­ский язык!» (20)Чув­ству­е­те, как это зву­ча­ло? (21)И даль­ше: «…Нель­зя ве­рить, чтобы такой язык не был дан ве­ли­ко­му на­ро­ду!»

(22)Вол­не­ние ста­ри­ка пе­ре­да­ва­лось мне, а всё со­пут­ству­ю­щее рас­ска­зу  — раз­би­тый фасад музея, ощу­ще­ние толь­ко что ми­нув­ше­го горя, над­трес­ну­тый голос много пе­ре­жив­ше­го че­ло­ве­ка  — при­да­ва­ло хре­сто­ма­тий­но­му сти­хо­тво­ре­нию прон­зи­тель­ную силу, све­жесть и озарённость. (23)Слава тому смель­ча­ку, ко­то­рый по­да­рил людям на­деж­ду на по­бе­ду, раз­ме­стив в тяжёлые дни ок­ку­па­ции эти стро­ки под порт­ре­том пи­са­те­ля.

(По Я. Хе­лем­ско­му)