Зв..нят ци­ка­ды. Ты­ся­чи мета(л,лл)иче­ских струн пр..тя­ну­ты в гу­стой л..стве д..рев..ев.⁽⁴⁾ Вет..р ко­лебл..т жёсткие лист..я, они к..сают..ся струн. Эти (не)пре­рыв­ные прик..сно­ве­ния нап..лняют воз­дух ч..рующ..м зву­ком. Это ещё не му­зы­ка но кажет..ся, что (не)вид..мые руки на­ст­ра..вают сотни (не)вид..мых арф. Напр..жё(н,нн)о ждёш.., что вот на­ступ..т мо­мент м..лча­ния а потом мощно грян..т стру(н,нн)ый гимн со..нцу небу и морю.

Ду..т вет..р. Д..рев..я к..чают..ся и точно идут с г..ры к морю встря­хи­вая в..рши­на­ми. О пр..бреж­ные камни рав­но­мерн.. бьёт волна. Бе(з/с)числе(н,нн)ые стаи птиц опу­сти­лись на синюю р..внину. Все они плы­вут в одном напр..вле­нии и(з/с)че­за­ют ныряя в глу­би­ну снова⁽²⁾ яв­ля­ют..ся. Два судна по­явивш..еся⁽³⁾ вдали тоже по­доб­ны пти­цам. Всё это на­по­ми­на­ет дав­ний, по­лу­за­бы­тый сон ко­то­рый не похож на жизнь.

Зв..нят ци­ка­ды. Ты­ся­чи мета(л,лл)иче­ских струн пр..тя­ну­ты в гу­стой л..стве д..рев..ев.⁽⁴⁾ Вет..р ко­лебл..т жёсткие лист..я, они к..сают..ся струн. Эти (не)пре­рыв­ные прик..сно­ве­ния нап..лняют воз­дух ч..рующ..м зву­ком. Это ещё не му­зы­ка но кажет..ся, что (не)вид..мые руки на­ст­ра..вают сотни (не)вид..мых арф. Напр..жё(н,нн)о ждёш.., что вот на­ступ..т мо­мент м..лча­ния а потом мощно грян..т стру(н,нн)ый гимн со..нцу небу и морю.

Ду..т вет..р. Д..рев..я к..чают..ся и точно идут с г..ры к морю встря­хи­вая в..рши­на­ми. О пр..бреж­ные камни рав­но­мерн.. бьёт волна. Бе(з/с)числе(н,нн)ые стаи птиц опу­сти­лись на синюю р..внину. Все они плы­вут в одном напр..вле­нии и(з/с)че­за­ют ныряя в глу­би­ну снова⁽²⁾ яв­ля­ют..ся. Два судна по­явивш..еся⁽³⁾ вдали тоже по­доб­ны пти­цам. Всё это на­по­ми­на­ет дав­ний, по­лу­за­бы­тый сон ко­то­рый не похож на жизнь.

(1)Не пе­ре­ста­вая иг­рать, Юрий уви­дел, как в зал вошёл по­жи­лой гос­по­дин, к ко­то­ро­му, точно по вол­шеб­ству, при­ко­ва­лись глаза всех при­сут­ству­ю­щих. (2)Во­шед­ший дер­жал­ся с изящ­ной, не­уло­ви­мо не­бреж­ной и в то же время ве­ли­ча­вой про­сто­той. (3)Сразу было видно, что этот че­ло­век при­вык чув­ство­вать себя оди­на­ко­во сво­бод­но и в ма­лень­кой го­сти­ной, и перед ты­сяч­ной тол­пой, и в залах ко­ро­лев­ских двор­цов. (4)Всего за­ме­ча­тель­нее было его лицо. (5)Это был один из тех ликов, ко­то­рые оста­ют­ся в па­мя­ти на всю жизнь с пер­во­го взгля­да. (6)Боль­шой четырёхуголь­ный лоб был по­крыт су­ро­вы­ми, почти гнев­ны­ми мор­щи­на­ми. (7)Глаза, глу­бо­ко си­дев­шие в ор­би­тах, с по­вис­ши­ми над ними склад­ка­ми верх­них век, смот­ре­ли тя­же­ло, утомлённо и не­до­воль­но. (8)Узкие губы были энер­гич­но и креп­ко сжаты, ука­зы­вая на же­лез­ную волю в ха­рак­те­ре не­зна­ком­ца. (9)Ниж­няя че­люсть, силь­но вы­дви­нув­ша­я­ся вперёд и твёрдо об­ри­со­ван­ная, при­да­ва­ла фи­зио­но­мии от­пе­ча­ток власт­но­сти и упор­ства. (10)Общее впе­чат­ле­ние до­вер­ша­ла длин­ная грива гу­стых, не­бреж­но за­бро­шен­ных назад волос, де­лав­шая эту ха­рак­тер­ную, гор­дую го­ло­ву по­хо­жей на льви­ную...

(11)В это время Юрия по­про­си­ли иг­рать вальс, и он не услы­шал, что ска­зал этот уди­ви­тель­ный че­ло­век, ко­то­ро­го на­зы­ва­ли Ан­то­ном Гри­го­рье­ви­чем. (12)Юрий играл по­очерёдно валь­сы, поль­ки и кад­ри­ли, но из его го­ло­вы не вы­хо­ди­ло цар­ствен­ное лицо не­обык­но­вен­но­го гостя. (13)И тем более он был изумлён, почти ис­пу­ган, когда над его ухом раз­дал­ся рав­но­душ­но по­ве­ли­тель­ный голос Ан­то­на Гри­го­рье­ви­ча: «Сыг­рай­те, по­жа­луй­ста, ещё раз».

(14)Юрий за­иг­рал, сна­ча­ла робко, не­уве­рен­но, го­раз­до хуже, чем он играл в пер­вый раз, но по­не­мно­гу к нему вер­ну­лись сме­лость и вдох­но­ве­ние. (15)При­сут­ствие этого власт­но­го и не­обык­но­вен­но­го че­ло­ве­ка по­че­му-то вдруг на­пол­ни­ло его душу ар­ти­сти­че­ским вол­не­ни­ем и при­да­ло его паль­цам ис­клю­чи­тель­ную гиб­кость и по­слуш­ность. (16)Он сам чув­ство­вал, что ни­ко­гда ещё не играл в своей жизни так хо­ро­шо, как в этот раз, и, долж­но быть, не скоро будет ещё так хо­ро­шо иг­рать.

(По А. Куп­ри­ну)

(1)Не пе­ре­ста­вая иг­рать, Юрий уви­дел, как в зал вошёл по­жи­лой гос­по­дин, к ко­то­ро­му, точно по вол­шеб­ству, при­ко­ва­лись глаза всех при­сут­ству­ю­щих. (2)Во­шед­ший дер­жал­ся с изящ­ной, не­уло­ви­мо не­бреж­ной и в то же время ве­ли­ча­вой про­сто­той. (3)Сразу было видно, что этот че­ло­век при­вык чув­ство­вать себя оди­на­ко­во сво­бод­но и в ма­лень­кой го­сти­ной, и перед ты­сяч­ной тол­пой, и в залах ко­ро­лев­ских двор­цов. (4)Всего за­ме­ча­тель­нее было его лицо. (5)Это был один из тех ликов, ко­то­рые оста­ют­ся в па­мя­ти на всю жизнь с пер­во­го взгля­да. (6)Боль­шой четырёхуголь­ный лоб был по­крыт су­ро­вы­ми, почти гнев­ны­ми мор­щи­на­ми. (7)Глаза, глу­бо­ко си­дев­шие в ор­би­тах, с по­вис­ши­ми над ними склад­ка­ми верх­них век, смот­ре­ли тя­же­ло, утомлённо и не­до­воль­но. (8)Узкие губы были энер­гич­но и креп­ко сжаты, ука­зы­вая на же­лез­ную волю в ха­рак­те­ре не­зна­ком­ца. (9)Ниж­няя че­люсть, силь­но вы­дви­нув­ша­я­ся вперёд и твёрдо об­ри­со­ван­ная, при­да­ва­ла фи­зио­но­мии от­пе­ча­ток власт­но­сти и упор­ства. (10)Общее впе­чат­ле­ние до­вер­ша­ла длин­ная грива гу­стых, не­бреж­но за­бро­шен­ных назад волос, де­лав­шая эту ха­рак­тер­ную, гор­дую го­ло­ву по­хо­жей на льви­ную...

(11)В это время Юрия по­про­си­ли иг­рать вальс, и он не услы­шал, что ска­зал этот уди­ви­тель­ный че­ло­век, ко­то­ро­го на­зы­ва­ли Ан­то­ном Гри­го­рье­ви­чем. (12)Юрий играл по­очерёдно валь­сы, поль­ки и кад­ри­ли, но из его го­ло­вы не вы­хо­ди­ло цар­ствен­ное лицо не­обык­но­вен­но­го гостя. (13)И тем более он был изумлён, почти ис­пу­ган, когда над его ухом раз­дал­ся рав­но­душ­но по­ве­ли­тель­ный голос Ан­то­на Гри­го­рье­ви­ча: «Сыг­рай­те, по­жа­луй­ста, ещё раз».

(14)Юрий за­иг­рал, сна­ча­ла робко, не­уве­рен­но, го­раз­до хуже, чем он играл в пер­вый раз, но по­не­мно­гу к нему вер­ну­лись сме­лость и вдох­но­ве­ние. (15)При­сут­ствие этого власт­но­го и не­обык­но­вен­но­го че­ло­ве­ка по­че­му-то вдруг на­пол­ни­ло его душу ар­ти­сти­че­ским вол­не­ни­ем и при­да­ло его паль­цам ис­клю­чи­тель­ную гиб­кость и по­слуш­ность. (16)Он сам чув­ство­вал, что ни­ко­гда ещё не играл в своей жизни так хо­ро­шо, как в этот раз, и, долж­но быть, не скоро будет ещё так хо­ро­шо иг­рать.

(По А. Куп­ри­ну)

(1)Не пе­ре­ста­вая иг­рать, Юрий уви­дел, как в зал вошёл по­жи­лой гос­по­дин, к ко­то­ро­му, точно по вол­шеб­ству, при­ко­ва­лись глаза всех при­сут­ству­ю­щих. (2)Во­шед­ший дер­жал­ся с изящ­ной, не­уло­ви­мо не­бреж­ной и в то же время ве­ли­ча­вой про­сто­той. (3)Сразу было видно, что этот че­ло­век при­вык чув­ство­вать себя оди­на­ко­во сво­бод­но и в ма­лень­кой го­сти­ной, и перед ты­сяч­ной тол­пой, и в залах ко­ро­лев­ских двор­цов. (4)Всего за­ме­ча­тель­нее было его лицо. (5)Это был один из тех ликов, ко­то­рые оста­ют­ся в па­мя­ти на всю жизнь с пер­во­го взгля­да. (6)Боль­шой четырёхуголь­ный лоб был по­крыт су­ро­вы­ми, почти гнев­ны­ми мор­щи­на­ми. (7)Глаза, глу­бо­ко си­дев­шие в ор­би­тах, с по­вис­ши­ми над ними склад­ка­ми верх­них век, смот­ре­ли тя­же­ло, утомлённо и не­до­воль­но. (8)Узкие губы были энер­гич­но и креп­ко сжаты, ука­зы­вая на же­лез­ную волю в ха­рак­те­ре не­зна­ком­ца. (9)Ниж­няя че­люсть, силь­но вы­дви­нув­ша­я­ся вперёд и твёрдо об­ри­со­ван­ная, при­да­ва­ла фи­зио­но­мии от­пе­ча­ток власт­но­сти и упор­ства. (10)Общее впе­чат­ле­ние до­вер­ша­ла длин­ная грива гу­стых, не­бреж­но за­бро­шен­ных назад волос, де­лав­шая эту ха­рак­тер­ную, гор­дую го­ло­ву по­хо­жей на льви­ную...

(11)В это время Юрия по­про­си­ли иг­рать вальс, и он не услы­шал, что ска­зал этот уди­ви­тель­ный че­ло­век, ко­то­ро­го на­зы­ва­ли Ан­то­ном Гри­го­рье­ви­чем. (12)Юрий играл по­очерёдно валь­сы, поль­ки и кад­ри­ли, но из его го­ло­вы не вы­хо­ди­ло цар­ствен­ное лицо не­обык­но­вен­но­го гостя. (13)И тем более он был изумлён, почти ис­пу­ган, когда над его ухом раз­дал­ся рав­но­душ­но по­ве­ли­тель­ный голос Ан­то­на Гри­го­рье­ви­ча: «Сыг­рай­те, по­жа­луй­ста, ещё раз».

(14)Юрий за­иг­рал, сна­ча­ла робко, не­уве­рен­но, го­раз­до хуже, чем он играл в пер­вый раз, но по­не­мно­гу к нему вер­ну­лись сме­лость и вдох­но­ве­ние. (15)При­сут­ствие этого власт­но­го и не­обык­но­вен­но­го че­ло­ве­ка по­че­му-то вдруг на­пол­ни­ло его душу ар­ти­сти­че­ским вол­не­ни­ем и при­да­ло его паль­цам ис­клю­чи­тель­ную гиб­кость и по­слуш­ность. (16)Он сам чув­ство­вал, что ни­ко­гда ещё не играл в своей жизни так хо­ро­шо, как в этот раз, и, долж­но быть, не скоро будет ещё так хо­ро­шо иг­рать.

(По А. Куп­ри­ну)

(1)Не пе­ре­ста­вая иг­рать, Юрий уви­дел, как в зал вошёл по­жи­лой гос­по­дин, к ко­то­ро­му, точно по вол­шеб­ству, при­ко­ва­лись глаза всех при­сут­ству­ю­щих. (2)Во­шед­ший дер­жал­ся с изящ­ной, не­уло­ви­мо не­бреж­ной и в то же время ве­ли­ча­вой про­сто­той. (3)Сразу было видно, что этот че­ло­век при­вык чув­ство­вать себя оди­на­ко­во сво­бод­но и в ма­лень­кой го­сти­ной, и перед ты­сяч­ной тол­пой, и в залах ко­ро­лев­ских двор­цов. (4)Всего за­ме­ча­тель­нее было его лицо. (5)Это был один из тех ликов, ко­то­рые оста­ют­ся в па­мя­ти на всю жизнь с пер­во­го взгля­да. (6)Боль­шой четырёхуголь­ный лоб был по­крыт су­ро­вы­ми, почти гнев­ны­ми мор­щи­на­ми. (7)Глаза, глу­бо­ко си­дев­шие в ор­би­тах, с по­вис­ши­ми над ними склад­ка­ми верх­них век, смот­ре­ли тя­же­ло, утомлённо и не­до­воль­но. (8)Узкие губы были энер­гич­но и креп­ко сжаты, ука­зы­вая на же­лез­ную волю в ха­рак­те­ре не­зна­ком­ца. (9)Ниж­няя че­люсть, силь­но вы­дви­нув­ша­я­ся вперёд и твёрдо об­ри­со­ван­ная, при­да­ва­ла фи­зио­но­мии от­пе­ча­ток власт­но­сти и упор­ства. (10)Общее впе­чат­ле­ние до­вер­ша­ла длин­ная грива гу­стых, не­бреж­но за­бро­шен­ных назад волос, де­лав­шая эту ха­рак­тер­ную, гор­дую го­ло­ву по­хо­жей на льви­ную...

(11)В это время Юрия по­про­си­ли иг­рать вальс, и он не услы­шал, что ска­зал этот уди­ви­тель­ный че­ло­век, ко­то­ро­го на­зы­ва­ли Ан­то­ном Гри­го­рье­ви­чем. (12)Юрий играл по­очерёдно валь­сы, поль­ки и кад­ри­ли, но из его го­ло­вы не вы­хо­ди­ло цар­ствен­ное лицо не­обык­но­вен­но­го гостя. (13)И тем более он был изумлён, почти ис­пу­ган, когда над его ухом раз­дал­ся рав­но­душ­но по­ве­ли­тель­ный голос Ан­то­на Гри­го­рье­ви­ча: «Сыг­рай­те, по­жа­луй­ста, ещё раз».

(14)Юрий за­иг­рал, сна­ча­ла робко, не­уве­рен­но, го­раз­до хуже, чем он играл в пер­вый раз, но по­не­мно­гу к нему вер­ну­лись сме­лость и вдох­но­ве­ние. (15)При­сут­ствие этого власт­но­го и не­обык­но­вен­но­го че­ло­ве­ка по­че­му-то вдруг на­пол­ни­ло его душу ар­ти­сти­че­ским вол­не­ни­ем и при­да­ло его паль­цам ис­клю­чи­тель­ную гиб­кость и по­слуш­ность. (16)Он сам чув­ство­вал, что ни­ко­гда ещё не играл в своей жизни так хо­ро­шо, как в этот раз, и, долж­но быть, не скоро будет ещё так хо­ро­шо иг­рать.

(По А. Куп­ри­ну)

(1)Не пе­ре­ста­вая иг­рать, Юрий уви­дел, как в зал вошёл по­жи­лой гос­по­дин, к ко­то­ро­му, точно по вол­шеб­ству, при­ко­ва­лись глаза всех при­сут­ству­ю­щих. (2)Во­шед­ший дер­жал­ся с изящ­ной, не­уло­ви­мо не­бреж­ной и в то же время ве­ли­ча­вой про­сто­той. (3)Сразу было видно, что этот че­ло­век при­вык чув­ство­вать себя оди­на­ко­во сво­бод­но и в ма­лень­кой го­сти­ной, и перед ты­сяч­ной тол­пой, и в залах ко­ро­лев­ских двор­цов. (4)Всего за­ме­ча­тель­нее было его лицо. (5)Это был один из тех ликов, ко­то­рые оста­ют­ся в па­мя­ти на всю жизнь с пер­во­го взгля­да. (6)Боль­шой четырёхуголь­ный лоб был по­крыт су­ро­вы­ми, почти гнев­ны­ми мор­щи­на­ми. (7)Глаза, глу­бо­ко си­дев­шие в ор­би­тах, с по­вис­ши­ми над ними склад­ка­ми верх­них век, смот­ре­ли тя­же­ло, утомлённо и не­до­воль­но. (8)Узкие губы были энер­гич­но и креп­ко сжаты, ука­зы­вая на же­лез­ную волю в ха­рак­те­ре не­зна­ком­ца. (9)Ниж­няя че­люсть, силь­но вы­дви­нув­ша­я­ся вперёд и твёрдо об­ри­со­ван­ная, при­да­ва­ла фи­зио­но­мии от­пе­ча­ток власт­но­сти и упор­ства. (10)Общее впе­чат­ле­ние до­вер­ша­ла длин­ная грива гу­стых, не­бреж­но за­бро­шен­ных назад волос, де­лав­шая эту ха­рак­тер­ную, гор­дую го­ло­ву по­хо­жей на льви­ную...

(11)В это время Юрия по­про­си­ли иг­рать вальс, и он не услы­шал, что ска­зал этот уди­ви­тель­ный че­ло­век, ко­то­ро­го на­зы­ва­ли Ан­то­ном Гри­го­рье­ви­чем. (12)Юрий играл по­очерёдно валь­сы, поль­ки и кад­ри­ли, но из его го­ло­вы не вы­хо­ди­ло цар­ствен­ное лицо не­обык­но­вен­но­го гостя. (13)И тем более он был изумлён, почти ис­пу­ган, когда над его ухом раз­дал­ся рав­но­душ­но по­ве­ли­тель­ный голос Ан­то­на Гри­го­рье­ви­ча: «Сыг­рай­те, по­жа­луй­ста, ещё раз».

(14)Юрий за­иг­рал, сна­ча­ла робко, не­уве­рен­но, го­раз­до хуже, чем он играл в пер­вый раз, но по­не­мно­гу к нему вер­ну­лись сме­лость и вдох­но­ве­ние. (15)При­сут­ствие этого власт­но­го и не­обык­но­вен­но­го че­ло­ве­ка по­че­му-то вдруг на­пол­ни­ло его душу ар­ти­сти­че­ским вол­не­ни­ем и при­да­ло его паль­цам ис­клю­чи­тель­ную гиб­кость и по­слуш­ность. (16)Он сам чув­ство­вал, что ни­ко­гда ещё не играл в своей жизни так хо­ро­шо, как в этот раз, и, долж­но быть, не скоро будет ещё так хо­ро­шо иг­рать.

(По А. Куп­ри­ну)