Серёжа ш..л по за­бро­ше(н,нн)ой дорог.. . (В)доль неё р..сли гр..мад­ные б..рёзы, и было им лет по две­сти. (Не)ко­то­рые б..рёзы были такие ра(з/с)ки­ди­стые, что под тен..ю иного дер..ва могло укрыт..ся стадо коро(в/ф). Ближе к з..мле к..ра на дерев..ях была со­всем ч..рной, (з/с)пёкш..йся от врем..ни. Мно­гие дерев..я от ста­рост.. были дуп­лист..ми. За­вет­ные дупла Серёжа знал (на)перечёт.(4) (За)то (на)верху б..рёзы были (снеж­но)бе­лы­ми. Там, у са­мо­го неба, они (по)м..ло­до­му(2) уб..ра­лись зел..нью, и их пл..кучие ветви ра(з/с)то­ча­ли зап..х свеж..го листа.

(В)скор.. мальч..к вош..л в с..сно­вый бор и тогда см..ли­стый жар о(б/п)дал его. Г..лова кру­жи­лась. Ему х..те­лось (без)огля(д/т)ки идти по этому светл..му бору осв..щё(н,нн)ому(3) со..нцем. От ж..ры млели дерев..я и задрём..вая что(то) ш..птали (в)пол­го­ло­са.

Серёжа ш..л по за­бро­ше(н,нн)ой дорог.. . (В)доль неё р..сли гр..мад­ные б..рёзы, и было им лет по две­сти. (Не)ко­то­рые б..рёзы были такие ра(з/с)ки­ди­стые, что под тен..ю иного дер..ва могло укрыт..ся стадо коро(в/ф). Ближе к з..мле к..ра на дерев..ях была со­всем ч..рной, (з/с)пёкш..йся от врем..ни. Мно­гие дерев..я от ста­рост.. были дуп­лист..ми. За­вет­ные дупла Серёжа знал (на)перечёт.(4) (За)то (на)верху б..рёзы были (снеж­но)бе­лы­ми. Там, у са­мо­го неба, они (по)м..ло­до­му(2) уб..ра­лись зел..нью, и их пл..кучие ветви ра(з/с)то­ча­ли зап..х свеж..го листа.

(В)скор.. мальч..к вош..л в с..сно­вый бор и тогда см..ли­стый жар о(б/п)дал его. Г..лова кру­жи­лась. Ему х..те­лось (без)огля(д/т)ки идти по этому светл..му бору осв..щё(н,нн)ому(3) со..нцем. От ж..ры млели дерев..я и задрём..вая что(то) ш..птали (в)пол­го­ло­са.

(1)По­сто­ян­ное ожи­да­ние чуда по­яви­лось у Льва Ни­ко­ла­е­ви­ча Тол­сто­го ещё в ран­нюю пору жизни. (2)Он писал об этом в своих «Вос­по­ми­на­ни­ях»: «Стар­ший брат Ни­ко­лень­ка был на шесть лет стар­ше меня… (3)Так вот он-то, когда нам с бра­тья­ми было  — мне пять, Ми­тень­ке шесть, Серёже семь лет, объ­явил нам, что у него есть тайна, по­сред­ством ко­то­рой, когда она от­кро­ет­ся, все люди сде­ла­ют­ся счаст­ли­вы­ми, не будет ни бо­лез­ней, ни­ка­ких не­при­ят­но­стей, никто ни на кого не будет сер­дить­ся и все будут лю­бить друг друга, все сде­ла­ют­ся му­ра­вей­ны­ми бра­тья­ми. (4)Ве­ро­ят­но, это были мо­рав­ские бра­тья  — Ки­рилл и Ме­фо­дий, со­зда­те­ли сла­вян­ской аз­бу­ки,  — о ко­то­рых он слы­шал или читал, но на нашем языке это были му­ра­вей­ные бра­тья. (5)И я помню, что слово «му­ра­вей­ные» осо­бен­но нра­ви­лось нам, на­по­ми­ная му­равьёв в кочке. (6)Мы даже устро­и­ли игру в му­ра­вей­ные бра­тья.

(7)Му­ра­вей­ное брат­ство было от­кры­то нам, но глав­ная тайна за­клю­ча­лась в том, как сде­лать, чтобы все люди не знали ни­ка­ких не­сча­стий, ни­ко­гда не ссо­ри­лись и не сер­ди­лись, а были бы по­сто­ян­но счаст­ли­вы. (8)Эта тайна была, как он нам го­во­рил, на­пи­са­на им на зелёной па­лоч­ке, и па­лоч­ка эта за­ры­та у до­ро­ги, на краю овра­га ста­ро­го За­ка­за…» (9)На­ив­ная дет­ская вы­дум­ка несла в себе не­обык­но­вен­ный заряд, ко­то­ро­го хва­ти­ло на дол­гий век Льва Ни­ко­ла­е­ви­ча. (10)Уже давно вы­рос­ли бра­тья, умер Ни­ко­лень­ка, ста­рость при­ш­ла, а тайна зелёной па­лоч­ки про­дол­жа­ла су­ще­ство­вать в со­зна­нии. (11)Ле­ген­да эта не мерк­ла. (12)Она об­рас­та­ла жи­тей­ской муд­ро­стью, не теряя утрен­ней своей све­же­сти. (13)Она зве­не­ла где-то в глу­би­не души, как чи­стая стру­на, среди на­дежд и стра­стей, ко­то­рые обу­ре­ва­ли ве­ли­ко­го ху­дож­ни­ка. (14)В конце кон­цов вся его жизнь, все его тво­ре­ния и раз­ду­мья были по­свя­ще­ны раз­гад­ке этой дав­ней тайны, све­лись к по­ис­кам ска­зоч­ной зелёной па­лоч­ки, ко­то­рая сде­ла­ла бы людей счаст­ли­вы­ми.

(По Я. Хе­лем­ско­му)

(1)По­сто­ян­ное ожи­да­ние чуда по­яви­лось у Льва Ни­ко­ла­е­ви­ча Тол­сто­го ещё в ран­нюю пору жизни. (2)Он писал об этом в своих «Вос­по­ми­на­ни­ях»: «Стар­ший брат Ни­ко­лень­ка был на шесть лет стар­ше меня… (3)Так вот он-то, когда нам с бра­тья­ми было  — мне пять, Ми­тень­ке шесть, Серёже семь лет, объ­явил нам, что у него есть тайна, по­сред­ством ко­то­рой, когда она от­кро­ет­ся, все люди сде­ла­ют­ся счаст­ли­вы­ми, не будет ни бо­лез­ней, ни­ка­ких не­при­ят­но­стей, никто ни на кого не будет сер­дить­ся и все будут лю­бить друг друга, все сде­ла­ют­ся му­ра­вей­ны­ми бра­тья­ми. (4)Ве­ро­ят­но, это были мо­рав­ские бра­тья  — Ки­рилл и Ме­фо­дий, со­зда­те­ли сла­вян­ской аз­бу­ки,  — о ко­то­рых он слы­шал или читал, но на нашем языке это были му­ра­вей­ные бра­тья. (5)И я помню, что слово «му­ра­вей­ные» осо­бен­но нра­ви­лось нам, на­по­ми­ная му­равьёв в кочке. (6)Мы даже устро­и­ли игру в му­ра­вей­ные бра­тья.

(7)Му­ра­вей­ное брат­ство было от­кры­то нам, но глав­ная тайна за­клю­ча­лась в том, как сде­лать, чтобы все люди не знали ни­ка­ких не­сча­стий, ни­ко­гда не ссо­ри­лись и не сер­ди­лись, а были бы по­сто­ян­но счаст­ли­вы. (8)Эта тайна была, как он нам го­во­рил, на­пи­са­на им на зелёной па­лоч­ке, и па­лоч­ка эта за­ры­та у до­ро­ги, на краю овра­га ста­ро­го За­ка­за…» (9)На­ив­ная дет­ская вы­дум­ка несла в себе не­обык­но­вен­ный заряд, ко­то­ро­го хва­ти­ло на дол­гий век Льва Ни­ко­ла­е­ви­ча. (10)Уже давно вы­рос­ли бра­тья, умер Ни­ко­лень­ка, ста­рость при­ш­ла, а тайна зелёной па­лоч­ки про­дол­жа­ла су­ще­ство­вать в со­зна­нии. (11)Ле­ген­да эта не мерк­ла. (12)Она об­рас­та­ла жи­тей­ской муд­ро­стью, не теряя утрен­ней своей све­же­сти. (13)Она зве­не­ла где-то в глу­би­не души, как чи­стая стру­на, среди на­дежд и стра­стей, ко­то­рые обу­ре­ва­ли ве­ли­ко­го ху­дож­ни­ка. (14)В конце кон­цов вся его жизнь, все его тво­ре­ния и раз­ду­мья были по­свя­ще­ны раз­гад­ке этой дав­ней тайны, све­лись к по­ис­кам ска­зоч­ной зелёной па­лоч­ки, ко­то­рая сде­ла­ла бы людей счаст­ли­вы­ми.

(По Я. Хе­лем­ско­му)

(1)По­сто­ян­ное ожи­да­ние чуда по­яви­лось у Льва Ни­ко­ла­е­ви­ча Тол­сто­го ещё в ран­нюю пору жизни. (2)Он писал об этом в своих «Вос­по­ми­на­ни­ях»: «Стар­ший брат Ни­ко­лень­ка был на шесть лет стар­ше меня… (3)Так вот он-то, когда нам с бра­тья­ми было  — мне пять, Ми­тень­ке шесть, Серёже семь лет, объ­явил нам, что у него есть тайна, по­сред­ством ко­то­рой, когда она от­кро­ет­ся, все люди сде­ла­ют­ся счаст­ли­вы­ми, не будет ни бо­лез­ней, ни­ка­ких не­при­ят­но­стей, никто ни на кого не будет сер­дить­ся и все будут лю­бить друг друга, все сде­ла­ют­ся му­ра­вей­ны­ми бра­тья­ми. (4)Ве­ро­ят­но, это были мо­рав­ские бра­тья  — Ки­рилл и Ме­фо­дий, со­зда­те­ли сла­вян­ской аз­бу­ки,  — о ко­то­рых он слы­шал или читал, но на нашем языке это были му­ра­вей­ные бра­тья. (5)И я помню, что слово «му­ра­вей­ные» осо­бен­но нра­ви­лось нам, на­по­ми­ная му­равьёв в кочке. (6)Мы даже устро­и­ли игру в му­ра­вей­ные бра­тья.

(7)Му­ра­вей­ное брат­ство было от­кры­то нам, но глав­ная тайна за­клю­ча­лась в том, как сде­лать, чтобы все люди не знали ни­ка­ких не­сча­стий, ни­ко­гда не ссо­ри­лись и не сер­ди­лись, а были бы по­сто­ян­но счаст­ли­вы. (8)Эта тайна была, как он нам го­во­рил, на­пи­са­на им на зелёной па­лоч­ке, и па­лоч­ка эта за­ры­та у до­ро­ги, на краю овра­га ста­ро­го За­ка­за…» (9)На­ив­ная дет­ская вы­дум­ка несла в себе не­обык­но­вен­ный заряд, ко­то­ро­го хва­ти­ло на дол­гий век Льва Ни­ко­ла­е­ви­ча. (10)Уже давно вы­рос­ли бра­тья, умер Ни­ко­лень­ка, ста­рость при­ш­ла, а тайна зелёной па­лоч­ки про­дол­жа­ла су­ще­ство­вать в со­зна­нии. (11)Ле­ген­да эта не мерк­ла. (12)Она об­рас­та­ла жи­тей­ской муд­ро­стью, не теряя утрен­ней своей све­же­сти. (13)Она зве­не­ла где-то в глу­би­не души, как чи­стая стру­на, среди на­дежд и стра­стей, ко­то­рые обу­ре­ва­ли ве­ли­ко­го ху­дож­ни­ка. (14)В конце кон­цов вся его жизнь, все его тво­ре­ния и раз­ду­мья были по­свя­ще­ны раз­гад­ке этой дав­ней тайны, све­лись к по­ис­кам ска­зоч­ной зелёной па­лоч­ки, ко­то­рая сде­ла­ла бы людей счаст­ли­вы­ми.

(По Я. Хе­лем­ско­му)

(1)По­сто­ян­ное ожи­да­ние чуда по­яви­лось у Льва Ни­ко­ла­е­ви­ча Тол­сто­го ещё в ран­нюю пору жизни. (2)Он писал об этом в своих «Вос­по­ми­на­ни­ях»: «Стар­ший брат Ни­ко­лень­ка был на шесть лет стар­ше меня… (3)Так вот он-то, когда нам с бра­тья­ми было  — мне пять, Ми­тень­ке шесть, Серёже семь лет, объ­явил нам, что у него есть тайна, по­сред­ством ко­то­рой, когда она от­кро­ет­ся, все люди сде­ла­ют­ся счаст­ли­вы­ми, не будет ни бо­лез­ней, ни­ка­ких не­при­ят­но­стей, никто ни на кого не будет сер­дить­ся и все будут лю­бить друг друга, все сде­ла­ют­ся му­ра­вей­ны­ми бра­тья­ми. (4)Ве­ро­ят­но, это были мо­рав­ские бра­тья  — Ки­рилл и Ме­фо­дий, со­зда­те­ли сла­вян­ской аз­бу­ки,  — о ко­то­рых он слы­шал или читал, но на нашем языке это были му­ра­вей­ные бра­тья. (5)И я помню, что слово «му­ра­вей­ные» осо­бен­но нра­ви­лось нам, на­по­ми­ная му­равьёв в кочке. (6)Мы даже устро­и­ли игру в му­ра­вей­ные бра­тья.

(7)Му­ра­вей­ное брат­ство было от­кры­то нам, но глав­ная тайна за­клю­ча­лась в том, как сде­лать, чтобы все люди не знали ни­ка­ких не­сча­стий, ни­ко­гда не ссо­ри­лись и не сер­ди­лись, а были бы по­сто­ян­но счаст­ли­вы. (8)Эта тайна была, как он нам го­во­рил, на­пи­са­на им на зелёной па­лоч­ке, и па­лоч­ка эта за­ры­та у до­ро­ги, на краю овра­га ста­ро­го За­ка­за…» (9)На­ив­ная дет­ская вы­дум­ка несла в себе не­обык­но­вен­ный заряд, ко­то­ро­го хва­ти­ло на дол­гий век Льва Ни­ко­ла­е­ви­ча. (10)Уже давно вы­рос­ли бра­тья, умер Ни­ко­лень­ка, ста­рость при­ш­ла, а тайна зелёной па­лоч­ки про­дол­жа­ла су­ще­ство­вать в со­зна­нии. (11)Ле­ген­да эта не мерк­ла. (12)Она об­рас­та­ла жи­тей­ской муд­ро­стью, не теряя утрен­ней своей све­же­сти. (13)Она зве­не­ла где-то в глу­би­не души, как чи­стая стру­на, среди на­дежд и стра­стей, ко­то­рые обу­ре­ва­ли ве­ли­ко­го ху­дож­ни­ка. (14)В конце кон­цов вся его жизнь, все его тво­ре­ния и раз­ду­мья были по­свя­ще­ны раз­гад­ке этой дав­ней тайны, све­лись к по­ис­кам ска­зоч­ной зелёной па­лоч­ки, ко­то­рая сде­ла­ла бы людей счаст­ли­вы­ми.

(По Я. Хе­лем­ско­му)

(1)По­сто­ян­ное ожи­да­ние чуда по­яви­лось у Льва Ни­ко­ла­е­ви­ча Тол­сто­го ещё в ран­нюю пору жизни. (2)Он писал об этом в своих «Вос­по­ми­на­ни­ях»: «Стар­ший брат Ни­ко­лень­ка был на шесть лет стар­ше меня… (3)Так вот он-то, когда нам с бра­тья­ми было  — мне пять, Ми­тень­ке шесть, Серёже семь лет, объ­явил нам, что у него есть тайна, по­сред­ством ко­то­рой, когда она от­кро­ет­ся, все люди сде­ла­ют­ся счаст­ли­вы­ми, не будет ни бо­лез­ней, ни­ка­ких не­при­ят­но­стей, никто ни на кого не будет сер­дить­ся и все будут лю­бить друг друга, все сде­ла­ют­ся му­ра­вей­ны­ми бра­тья­ми. (4)Ве­ро­ят­но, это были мо­рав­ские бра­тья  — Ки­рилл и Ме­фо­дий, со­зда­те­ли сла­вян­ской аз­бу­ки,  — о ко­то­рых он слы­шал или читал, но на нашем языке это были му­ра­вей­ные бра­тья. (5)И я помню, что слово «му­ра­вей­ные» осо­бен­но нра­ви­лось нам, на­по­ми­ная му­равьёв в кочке. (6)Мы даже устро­и­ли игру в му­ра­вей­ные бра­тья.

(7)Му­ра­вей­ное брат­ство было от­кры­то нам, но глав­ная тайна за­клю­ча­лась в том, как сде­лать, чтобы все люди не знали ни­ка­ких не­сча­стий, ни­ко­гда не ссо­ри­лись и не сер­ди­лись, а были бы по­сто­ян­но счаст­ли­вы. (8)Эта тайна была, как он нам го­во­рил, на­пи­са­на им на зелёной па­лоч­ке, и па­лоч­ка эта за­ры­та у до­ро­ги, на краю овра­га ста­ро­го За­ка­за…» (9)На­ив­ная дет­ская вы­дум­ка несла в себе не­обык­но­вен­ный заряд, ко­то­ро­го хва­ти­ло на дол­гий век Льва Ни­ко­ла­е­ви­ча. (10)Уже давно вы­рос­ли бра­тья, умер Ни­ко­лень­ка, ста­рость при­ш­ла, а тайна зелёной па­лоч­ки про­дол­жа­ла су­ще­ство­вать в со­зна­нии. (11)Ле­ген­да эта не мерк­ла. (12)Она об­рас­та­ла жи­тей­ской муд­ро­стью, не теряя утрен­ней своей све­же­сти. (13)Она зве­не­ла где-то в глу­би­не души, как чи­стая стру­на, среди на­дежд и стра­стей, ко­то­рые обу­ре­ва­ли ве­ли­ко­го ху­дож­ни­ка. (14)В конце кон­цов вся его жизнь, все его тво­ре­ния и раз­ду­мья были по­свя­ще­ны раз­гад­ке этой дав­ней тайны, све­лись к по­ис­кам ска­зоч­ной зелёной па­лоч­ки, ко­то­рая сде­ла­ла бы людей счаст­ли­вы­ми.

(По Я. Хе­лем­ско­му)

(1)По­сто­ян­ное ожи­да­ние чуда по­яви­лось у Льва Ни­ко­ла­е­ви­ча Тол­сто­го ещё в ран­нюю пору жизни. (2)Он писал об этом в своих «Вос­по­ми­на­ни­ях»: «Стар­ший брат Ни­ко­лень­ка был на шесть лет стар­ше меня… (3)Так вот он-то, когда нам с бра­тья­ми было  — мне пять, Ми­тень­ке шесть, Серёже семь лет, объ­явил нам, что у него есть тайна, по­сред­ством ко­то­рой, когда она от­кро­ет­ся, все люди сде­ла­ют­ся счаст­ли­вы­ми, не будет ни бо­лез­ней, ни­ка­ких не­при­ят­но­стей, никто ни на кого не будет сер­дить­ся и все будут лю­бить друг друга, все сде­ла­ют­ся му­ра­вей­ны­ми бра­тья­ми. (4)Ве­ро­ят­но, это были мо­рав­ские бра­тья  — Ки­рилл и Ме­фо­дий, со­зда­те­ли сла­вян­ской аз­бу­ки,  — о ко­то­рых он слы­шал или читал, но на нашем языке это были му­ра­вей­ные бра­тья. (5)И я помню, что слово «му­ра­вей­ные» осо­бен­но нра­ви­лось нам, на­по­ми­ная му­равьёв в кочке. (6)Мы даже устро­и­ли игру в му­ра­вей­ные бра­тья.

(7)Му­ра­вей­ное брат­ство было от­кры­то нам, но глав­ная тайна за­клю­ча­лась в том, как сде­лать, чтобы все люди не знали ни­ка­ких не­сча­стий, ни­ко­гда не ссо­ри­лись и не сер­ди­лись, а были бы по­сто­ян­но счаст­ли­вы. (8)Эта тайна была, как он нам го­во­рил, на­пи­са­на им на зелёной па­лоч­ке, и па­лоч­ка эта за­ры­та у до­ро­ги, на краю овра­га ста­ро­го За­ка­за…» (9)На­ив­ная дет­ская вы­дум­ка несла в себе не­обык­но­вен­ный заряд, ко­то­ро­го хва­ти­ло на дол­гий век Льва Ни­ко­ла­е­ви­ча. (10)Уже давно вы­рос­ли бра­тья, умер Ни­ко­лень­ка, ста­рость при­ш­ла, а тайна зелёной па­лоч­ки про­дол­жа­ла су­ще­ство­вать в со­зна­нии. (11)Ле­ген­да эта не мерк­ла. (12)Она об­рас­та­ла жи­тей­ской муд­ро­стью, не теряя утрен­ней своей све­же­сти. (13)Она зве­не­ла где-то в глу­би­не души, как чи­стая стру­на, среди на­дежд и стра­стей, ко­то­рые обу­ре­ва­ли ве­ли­ко­го ху­дож­ни­ка. (14)В конце кон­цов вся его жизнь, все его тво­ре­ния и раз­ду­мья были по­свя­ще­ны раз­гад­ке этой дав­ней тайны, све­лись к по­ис­кам ска­зоч­ной зелёной па­лоч­ки, ко­то­рая сде­ла­ла бы людей счаст­ли­вы­ми.

(По Я. Хе­лем­ско­му)